И. И. Шишкин - не только один из крупнейших, но и едва ли не самый популярный среди русских пейзажистов. В этом с ним может соперничать лишь И. К. Айвазовский. Шишкин знал русскую природу "ученым образом" (И. Н. Крамской) и любил ее со всей силой своей могучей натуры. Из этого знания и этой любви родились образы, которые давно стали своеобразными символами России. Уже сама фигура Шишкина олицетворяла для современников русскую природу. Его называли "лесной богатырь-художник", "царь леса", "старик-лесовик", его могли сравнивать со "старой крепкой сосной, мохом поросшей", но, скорее, он подобен одинокому дубу со своей знаменитой картины, несмотря на множество поклонников, учеников и подражателей.
У Шишкина была нелегкая личная судьба. Дважды он женился по любви, и дважды смерть уносила любимых им женщин. У него умирали сыновья. Но никогда Шишкин не позволял себе переносить собственное тяжелое состояние на природу. Он был в полном смысле слова эпическим поэтом.
Шишкин родился в семье небогатого купца. Отец - человек широких интересов - единственный из близких поддержал (после долгих колебаний) желание сына стать художником.
В 1852-56 гг. Шишкин учится в МУЖВ под руководством А. Н. Мокрицкого (бывшего ученика А. Г. Венецианова). В 1856-60 гг. продолжает свое обучение в Петербургской АХ у пейзажиста С. М. Воробьева. Развитие его идет стремительно. За свои успехи Шишкин получает последовательно все возможные награды. Твердость его руки вызывает изумление: многим его тщательно сделанные, сложные пейзажные рисунки пером и тушью кажутся гравюрами. Техниками печати он тоже занимается, в литографии даже экспериментирует, выскребая ножом светлые места на закрашенном литографском камне. Присматривается к офорту, не очень в те времена распространенному в России.
Получив большую золотую медаль за две картины одного названия "Вид на острове Валааме. Местность Кукко" (1860), Шишкин три года (1862-65) проводит за границей как пенсионер АХ. Он работает главным образом в Германии и Швейцарии. Посещает Чехию, Францию (Париж), Бельгию и Голландию.. Он разочаровывается как в своих нынешних наставниках (швейцарце Р. Коллере), так и в былых авторитетах (швейцарском пейзажисте А. Каламе). Теперь он чувствует себя совершенно свободно и уверенно. Ему есть что сказать. Шишкин рвется домой. Перед отъездом из Дюссельдорфа он устраивает выставку своих рисунков пером. Выставка вызывает бурю восторга, и долго потом еще здесь сохраняются легенды о невероятном русском мастере, а торговцы хранят у себя его рисунки, как святыни.
В 1865 г. Шишкин обосновывается в Петербурге, сближается с Артелью художников, потом всю жизнь будет связан с ТПХВ (всегда особо высоко ценил мнение И. Н. Крамского). Теперь он с наслаждением пишет "русское раздолье с золотой рожью, реками, рощами и русской далью", которые снились ему в Европе. Один из первых его шедевров можно назвать песней радости - "Полдень. В окрестностях Москвы" (1869). Он и дальше предпочитает ясность, полдень, яркий солнечный свет, лето, полноту жизни - "Сосновый бор. Мачтовый лес в Вятской губернии" (1872), "Рожь" (1878), "Среди долины ровныя" (1883), "Лесные дали" (1884) и др.
Однако есть у Шишкина и лесная темная чаща, вызывающая у зрителя некоторый трепет, как если бы он оказался на самом деле один в этом жутковатом для человека месте, - "Лесная глушь" (1872). И как настоящий лес, этот пейзаж открывается зрителю не сразу. Полный деталей, он рассчитан на долгое рассматривание: вдруг неожиданно замечаешь лисицу и улетающую от нее утку.
За иллюзорную выписанность деталей Шишкина как раз часто упрекали. Даже многие художники находили его живопись неживописнои, называли его картины раскрашенным рисунком. Тем не менее его картины, при всей их детализации, всегда дают целостный образ. И это образ мира, который Шишкин не может "смазать" произвольными движениями собственной души. В этом смысле он далек от нарождавшегося в 1880-х гг. в русской живописи "пейзажа настроения". Даже самое малое в мире несет в себе частицу большого, потому его индивидуальный облик не менее важен, чем изображение целого леса или поля ("Травки", 1892; "Сныть-трава. Парголово", 1884 или 1885). Вот почему малое никогда не теряется в его программных картинах. Оно выходит на первый план, как будто нам под ноги, каждой травинкой, цветком, бабочкой. Потом мы переводим взгляд дальше, и он теряется среди безбрежных просторов, вобравших в себя все.
Во второй половине 1880-х гг. живопись Шишкина несколько (но не кардинально) меняется: "тон почуял" (И. Н. Крамской), то есть стал уделять больше внимания общему атмосферному состоянию, объединяющей предметы световоздушной среде, но, в противоположность тенденциям эпохи, сохранял ясность и цельность видения предметной формы: "Сосны, освещенные солнцем" (1886), "Дубы" (1887), "Мордвиновские дубы" (1891), "Осень" (1892) и др. "Дождь в дубовом лесу" (1891) - это и великолепный по красоте и верности в передаче атмосферного состояния образ природы, и наглядная иллюстрация такого равновесия между предметом и средой, между общим и индивидуальным.
В 1891 г. в АХ состоялась персональная выставка Шишкина (более 600 этюдов, рисунков и гравюр). В 1894 г. вышел альбом "60 офортов И. И. Шишкина. 1870-1892". В этой технике он тогда не знал себе равных и тоже экспериментировал в ней. Какой-то период он преподавал в АХ. В процессе обучения, как и в своей работе, для лучшего изучения природных форм он использовал фотографию.
Последнее произведение художника - "Корабельная роща" (1898). Вскоре Шишкин скончался, во время работы над новой картиной. Смерть его была мгновенна, как он сам себе и желал.
Рожь. 1878. Масло
Сосны, освещенные солнцем. 1886. Масло
Заросший сад. Сныть-трава. Этюд. 1884. Масло
Дубовая роща. 1887. Масло
Зима. 1890. Масло
Корабельная роща. 1898. Масло
|
