В. И. Мухина - без сомнения, самый знаменитый советский скульптор; ее скульптурная группа "Рабочий и колхозница", в 1937 г. венчавшая здание отечественного павильона на Международной выставке в Париже, и сейчас заметна в московском ландшафте. Монументальная победоносность этой группы, отвечая конкретной задаче идеологического прославления, одновременно выражает общие тенденции творчества художницы - пафос масштаба и силы, тяготение к мощи и волевой динамике форм, любовь к грандиозному. Будучи созвучны духу эпохи, эти качества позволили Мухиной сделаться яркой фигурой официального советского искусства.
Она училась в московской студии К. Ф. Юона (1909-11), потом перешла к менее академичному И. И. Машкову (1911-12) и завершила образование в Париже - в Академии изящных искусств, в академиях Ф. Коларосси, "Ла Палетт" и "Ла Гранд Шомьер" (в последней очень важными были уроки Э. А. Бурделя). При изначальной ориентированности на принципы реалистического видения, Мухина дружила с художниками-беспредметниками, что обусловило ее недолгую работу в театре (эскизы костюмов к спектаклям московского Камерного театра "Роза и Крест" А. А. Блока, "Ужин шуток" С. Бенелли, все 1916) и столь же недолгие занятия текстильным дизайном (1920-е).
В скульптуре же становление ее собственного языка связано с планом монументальной пропаганды. Из четырех проектов, созданных по этому плану, - эскизы скульптур "Освобожденный труд" и "Революция" (оба 1919), памятников В. М. Загорскому (1921) и Я. М. Свердлову (1923) - наиболее значителен последний. В его символическом решении (другое название работы - "Пламя революции") присутствует мотив преодоления косной плоти; противоборствующие движения объемов придают композиции мощную динамику, и, несмотря на малый размер (этот проект, как и прочие, не был реализован), скульптура кажется монументальной. Метафорика стремительного порыва и преодоления, первоначально порожденная переживанием революции, впоследствии отзовется во многих мухинских работах - "Ветер" (1926-27), "Женский торс" (1927), "Рабочий и колхозница" (1937), "Икар" и "Борей" (обе 1938). Между тем свойственная ей гиперболизированность ощущения телесной массы, наиболее внятно и сильно выраженная в "Крестьянке" ("Баба", 1927), с ее обобщенно-грузной пластик
ой, и подвергнутая некоторой эстетизации в более поздних монументально-декоративных композициях ("Плодородие", 1934; "Хлеб", 1939), создавала некоторый противовес "полетности". В результате скульптуры Мухиной являли идеальный для государственного официоза баланс статики и волевого усилия, сочетание земной тяжеловесности с мажорным энтузиазмом и надличностной триумфальностью.
Несмотря на стабильную востребованность, Мухина далеко не всегда имела возможность реализовать свои монументально-градостроительные замыслы. В эскизах остались "Фонтан национальностей" (1933), проекты скульптур для гостиницы "Москва" ("Плодородие", 1934) и для Москворецкого моста ("Хлеб", "Море", "Земля", "Социалистическое строительство", "Гимн Интернационала", 1938-39), памятников защитникам Севастополя (1944) и Ленину (1950). Из работ такого рода воплотилось немногое: кроме "Рабочего и колхозницы", памятники А. М. Горькому в Нижнем Новгороде (1939-52) и в Москве (по эскизу И. Д. Шадра, 1951), группы "Мир" для здания планетария в Волгограде и для театра в Чиатуре (1953), памятник П. И. Чайковскому в Москве (до его открытия в 1954 г. Мухина не дожила). Но художница параллельно работает и в камерных жанрах. В 1940-х гг. она активно занимается художественным стеклом: наряду с вазами и кубками исполняет портреты в стекле ("Портрет В. И. Качалова", "Портрет солиста балета С. Г. Кореня в роли Меркуцио", оба 1947).
Интерес к портрету не оставляет ее на протяжении всей жизни. Портреты Мухиной - часто изображения близких ей людей (А. А. Замков, 1918, 1934; В. А. Замков, 1934; С. А Замков - "Строитель", 1934), но они лишены непосредственного лиризма. Мухина тяготеет к обобщенным решениям, к сдержанной монументальности пластики. В портретах героев войны - Б. А Юсупова, И. Л. Хижняка (оба 1942) - ее манера становится более подробно-документальной, но чувство целостной формы, как правило, позволяет ей избегать излишней повествовательноети.
В 1939 г. Мухина писала: "Стиль родится тогда, когда художник не только умом познает идеалы своего времени, но тогда, когда он иначе не может уже чувствовать, когда идеология его века, его народа становится его личной идеологией". В этом смысле она и выразила стиль своей эпохи.
Эскиз костюма человека со шпагой к постановке "Ужин злых шуток". 1916. Гуашь
Рабочий и колхозница. 1937. Бронза. Гранит
Женский торс. 1927. Дерево
|
